— Какое самое счастливое для вас время?
Институт, конечно. У нас были все переростки. Кто расскажет что-нибудь. Был Коля [неразб.]. Был сын полка. Как начнет рассказывать про приключения, это очень интересно. А потом мы весело жили в коммуне. У меня был свой суп. У Люди Волковой был свой украинский борщ. А я все варила клецки. «Свари-ка нам свой суп!» А мужики придут: «Девочки, у вас ничего не осталось от обеда? Дайте нам, а мы вам кастрюльку почистим». Давали в общежитии кастрюли и чайник. Как тут не смеяться? Мама едет ко мне из Саблино, картошки привезет. Присылали Лиде Волковой. У нее мама работала на мясокомбинате. Присылали колбасы, а у нас праздник. Сами не съедим и всех угощали. Были не жадные. «Дай платьице надеть – схожу на танцы». А я три года не ходила на танцы. У меня туфлей не было. Мне прислали 400 рублей по тем временам. Я купила за 400 рублей лакированные туфли. Стала ходить на танцы. Стало у меня много знакомых парней. Я была на третьем курсе, а одному парню надо было выйти замуж. Тогда он куда-то поедет. Он говорит:? «Люда, выходи за меня замуж. Мне срочно». Я ему говорю: «Нет, надо полюбить сначала». Жалел, что не полюбил меня. Вернее, он, может быть, меня полюбил, но я – нет. Пять лет нужно отучиться, а потом уже [вступать в брак]. Он не знал, что я знаю стенографию. Он съездил с Юрой Конобеевым к нам в Новгород, попросил, чтобы он поехал с ним. Они поехали в дом отдыха. Я сразу заметил, что он мне изменил. Юра Конобеев учился в Обнинске. Умный-умный был парень. Как-то я не могла полюбить так, чтобы выйти замуж. Этого [Вишнякова] полюбила и всю жизнь себе испортила.
